День памяти жертв политических репрессий в нашей стране установлен 18.10.1991 года, отмечается 30 октября. Дата была выбрана в память о голодовке узников лагерей, начавшейся 30.10.1974 года в Мордовии, которую политзаключённые объявили в знак протеста против политических репрессий в СССР и против бесчеловечного обращения с заключёнными в тюрьмах и лагерях.

 Подсчитать точное число всех пострадавших от тоталитарного режима невозможно. По данным комиссии по реабилитации при президенте РФ, безвинно репрессированных миллионы, а значительное число их не было учтено. По сохранившимся документам только в период с 1921 по 1953 год были репрессированными 4,6 млн. человек.

 1 ноября в актовом зале муниципального бюджетного учреждения «Комплексный центр социального обслуживания населения» Рыбинского района прошло мероприятие «Всю жизнь я верую в Россию», посвящённое Дню памяти жертв политических репрессий. Гостями были жители нашего района и дети тех, кто подвергся тяжёлым испытаниям, выпавшим на их долю. Среди бюджетных учреждений города и района принял участие и музей города Заозёрного.  Сотрудниками были подготовлены воспоминания детства и юности ветерана Заозёрновской слюдяной фабрики, кавалера ордена Трудового Красного Знамени Анны Александровны Бочкиной.

 Важно помнить, что в число пострадавших входят не только сами репрессированные, но и их малолетние дети, которые в результате преследований остались без опеки родителей.

Анна, пятилетний «враг народа» вспоминает: «Дед мой Филон Яков, бабушка - Филон Татьяна Ефимовна, отец – Филон Александр Яковлевич 1908 г.р., мать – Филон Александра Ивановна 1911г.р. и нас трое детей - Анна 1925 г.р., Надежда – 1927 г.р. и Коля – 1929 г.р. проживали в деревне Александровка Рыбинского района. В 1930 году нашу семью раскулачили за то, что не вступили в колхоз. Деда забрали и этапом погнали на Красноярск, с тех пор его никто не видел. В этот же день, когда раскулачили, нас выбросили из дома. Наша мать рожала. Одного ребёнка родила в доме, а второго на улице. Мне было 5 лет, но я хорошо всё помню. Насникто не пускал к себе, потому, что жителям деревни грозил расстрел. Мы ночевали в бане, в конце огорода. И когда утром встали, то новорожденных уже не было…

 Отец с матерью сбежали, оставив нас с бабушкой. Пригнали нас в Заозёрное, здесь в районе горгаза, на берегу Барги, стоял какой – то навес, вернее крыша на столбах, вот туда и согнали. Много семей. Потом этапом погнали на слюдрудник. Года через полтора родителей поймали. Раздетые, разутые, голодные и нас, детей, уже стало четверо. Отец босой пахал в артели, была там такая, простыл и умер в возрасте 25 лет. И осталась наша мать в 21 год с четырьмя детьми. С нами была бабушка. Мы с сестрой были побольше, сами добывали себе еду. Ели всё, что можно было жевать и глотать, а маленькие умерли от голода. В школу ходить было не в чем, и нас мать отдала в няньки в Александровку. В 16 лет я пошла работать на слюдфабрику.

 Началась война. Работала я хорошо. Меня приняли в комсомол. Но были такие люди, которые при удобном случае напоминали, что я дочь кулака. Мне было очень обидно и я решила доказать, что я не враг. Пошла в военкомат, чтобы меня взяли в армию, но мне отказали, и поехала я на восстановление Сталинграда.»

 Это всего лишь одна страница трагической судьбы маленькой девочки и её семьи, а если умножить на количество подверженных жутким репрессиям? В какой объём материалов это выльется? Были и неграмотные! А сколько «воды утекло»? И всё-таки, музей по крупицам собирает свидетельства жутких событий 20 века и делится ими с посетителями.

 За чашкой чая ветераны услышали красивые песни и стихи, посмотрели кадры хроники и фильма. У многих в глазах стояли слёзы. Но расходились с чувством, что о них помнят и заботятся. Благодарили за внимание.

Татьяна Рубанова,

специалист по

музейно-выставочной деятельности